Акционерное общество обратилось в суд с иском к своему работнику о взыскании с него суммы материального ущерба. Работник трудился заведующим складом, с ним был заключен договор о полной материальной ответственности. В результате проведенной работодателем инвентаризации была выявлена недостача материальных ценностей на сумму более 200 тыс. руб.
Работник, помимо прочего, ссылался в суде на некорректное определение работодателем суммы подлежащего взысканию ущерба. По мнению работника, в состав ущерба была незаконно включена торговая наценка. То есть работодатель взыскивал с работника цену утраченных материальных ценностей, по которой сам намеревался их реализовать, а не сумму фактически понесенных на их приобретение затрат (определение Верховного Суда Республики Бурятия от 12 декабря 2018 г. по делу № 33-4317/2018).
Отметим, что вопрос о правомерности взыскания с работника торговой наценки в составе причиненного ущерба, зачастую становится предметом трудовых споров. Обычно работники, обжалуя правомерность таких действий работодателя, апеллируют к тому, что сумма торговой наценки, которую работодатель недополучил из-за невозможности реализовать утраченный товар, по своей природе является упущенной выгодой. А она, в свою очередь, не может быть взыскана с работника в силу прямого указания ст. 238 Трудового кодекса.
Однако судьи чаще всего занимают по этому вопросу иную позицию. Они ссылаются на ст. 246 ТК РФ, согласно которой размер ущерба, причиненного работодателю при утрате и порче имущества, определяется по фактическим потерям, исчисляемым исходя из рыночных цен, действующих в данной местности на день причинения ущерба, но не ниже стоимости имущества по данным бухгалтерского учета с учетом степени износа этого имущества. И если работодателю удается доказать, что взятая им за основу определения суммы ущерба реализационная цена с учетом торговой наценки соответствует рыночной, то судьи не усматривают в его действиях нарушения.