© anekdotov.net

А. являлся директором компании, которая в 2014 году признана банкротом. Суд обязал А. передать конкурсному управляющему имущество должника. В реестр требований включены требования кредиторов третьей очереди на 293 млн рублей. Суд также установил, что фактическим учредителем и руководителем компании являлся К. Именно он давал указания А. заключать кредитные договоры без намерения расплачиваться по ним. Учредительные документы, печать и ключ электронной цифровой подписи к системе по управлению расчетным счетом находились у К., что позволяло последнему распоряжаться денежными средствами.

Банк обратился в суд с иском о привлечении А. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, ссылаясь на непередачу документов конкурсному управляющему, поскольку он, как руководитель должника обязан обеспечить сохранность первичных документов. Также "субсидиарка" грозит К., который контролировал деятельность должника по хищению средств.

А., в свою очередь, ссылается на номинальность своего статуса, и поясняет, что не знал о том, что фирма-должник создана в мошеннических целях.

Суды двух инстанций (дело № А76-23547/2013) удовлетворили требования в части К., но отказали в отношении А., полагая, что именно К. совершил действия и принял решения, приведшие к банкротству должника.

В кассационной жалобе банк настаивал, что А. добровольно передал К. учредительные документы, печать и ключ электронной подписи, фактически наделив К. полномочиями по управлению и распоряжению имуществом, а также сам от имени должника подписывал кредитные договоры, осознавая, что должен вернуть полученные денежные средства.

Кассация (Ф09-3499/2018 26.07.2018) отменила решение судов, разъяснив, что номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность по статьям 61.11 и 61.12 закона о банкротстве. При этом размер субсидиарной ответственности номинального руководителя может быть уменьшен, а не отменен, если он поможет установить фактического руководителя. Освобождая А. как номинального руководителя от субсидиарной ответственности, суды не исследовали, когда и каким образом А. раскрыл соответствующую информацию, и позволила ли она установить фактического руководителя должника. Суды не учли, что А. знал о номинальности своего статуса изначально и фактически являлся исполнителем воли К.

Дело направлено на новое рассмотрение для установления обстоятельств, свидетельствующих о наличии оснований для снижения субсидиарной ответственности номинального руководителя.